La distinction droit public - droit privé en France1

La distinction du droit public et du droit privé, telle qu'on la conçoit en

France, est la simple observation d'un fait : celui que l'Etat est intéressé dans
certains rapports de droit (litigieux ou non), tandis que d'autres rapports existent
entre de simples particuliers. Dans quelle mesure cette observation, qui n'est pas
sujette à contestation, justifie-t-elle une réglementation différente des deux
catégories de rapports, et dans quelle mesure cette réglementation est-elle en fait
différente ? Ce sont là deux questions nouvelles, qui n'affectent pas le principe
même de la distinction. De la réponse donnée à ces questions dépend cependant,
dans une large mesure, l'intérêt théorique (première question) et pratique
(deuxième question) de la distinction.
Prenons tout d'abord ici, pour avoir une base sûre, la deuxième question :
dans quelle mesure la distinction du droit public et du droit privé a-t-elle eu, et a-t-
elle de nos jours une importance pratique dans le droit français ?
L'importance pratique de la distinction a été, de tous temps, considérable.
Pendant longtemps, on peut le dire, il a existé seulement un droit privé, le droit
public étant informe et méritant à peine l'appellation de droit. C'était là la situation
dans le droit privé. L'œuvre des jurisconsultes de l'époque classique, le Digeste
même n'a trait qu'au droit privé de Rome ; aucun ouvrage n'existe à Rome sur le
droit public, envisagé dans son ensemble ou dans ses différentes branches
particulières. Les juristes en connaissent l'existence, mais ils ne le considèrent pas
comme du droit : par prudence, aussi bien que par principe, ils s'abstiennent de le
commenter.
La situation est la même dans l'ancienne France. L'expression même de droit
public a sombré pendant des siècles ; elle n'apparaît pas avant le quatorzième
siècle. Lorsqu'elle est employée à nouveau, elle couvre ce que nous appelons
aujourd'hui la science politique, plutôt qu'elle ne s'applique à des règles de droit

1
DAVID, René, La distinction droit public - droit privé en France,
http://www.henricapitant.org/revue/fr/n5, tiré le 10 novembre 2018.
1
proprement dites. La confusion continuera jusqu'à la Révolution française. Jusque-
là le droit demeure le droit privé, que l'on envisage droit romain ou coutumes
françaises. On invoque sans doute les « lois fondamentales du Royaume » ou les
principes du droit naturel à l'appui de certaines revendications ; on s'efforce par
ailleurs de régulariser le fonctionnement de l'administration ; les « légistes »
apparaissent, qui s'efforcent de construire un droit public à l'image du droit privé.

Различие публичного права - частное право во Франции

Различие между публичным и частным правом, как оно понимается во

Франции, заключается в простом наблюдении за фактом: то, что государство
заинтересовано в определенных правовых отношениях (спорных или нет), в
то время как другие отношения существуют между частными лицами. В
какой степени это наблюдение, которое не подлежит сомнению, оправдывает
различное регулирование двух типов отношений, и в какой степени это
регулирование фактически отличается? Это два новых вопроса, которые не
влияют на сам принцип различия. Ответ на эти вопросы зависит, однако, в
значительной степени от теоретического (первый вопрос) и практического
(второй) интереса различия.
Рассмотрим сначала, здесь, чтобы иметь надежную основу, второй
вопрос: в какой степени различие между публичным и частным правом
имело и в настоящее время имеет практическое значение в Французский
закон?
Практическая значимость различия всегда была значительной. Можно
сказать, что долгое время существовало только частное право, публичный
закон был информативным и едва заслуживал названия закона. Это была
ситуация в частном праве. Работа юрисконсультов классического периода,
самого Дайджеста, касается только частного права Рима; в Риме не
существует книги по публичному праву, рассматриваемой как единое целое
или его отдельные отрасли. Юристы знают о его(существовании права)

2
существование, но не считают его законом: в качестве меры
предосторожности, они воздерживаются от комментариев по этому поводу.
Ситуация такая же в (древней) Франции. Само выражение публичного
права было скрыто на протяжении веков; не появляется до четырнадцатого
века. Когда оно используется снова, охватывает то, что мы сейчас называем
политологией, а не применяется к действующим нормам права. Путаница
будет продолжаться до Французской революции. До тех пор право остается
частным правом, если учитывать римское право или французские обычаи.
Без сомнения, «фундаментальные законы королевства» или принципы
естественного права используются в поддержку определенных требований;
предпринимаются также усилия по упорядочению работы администрации;
появляются «легисты», стремящиеся выстроить публичное право по образу
частного права.
Mais, aussi bien dans l'organisation interne que dans l'organisation
internationale, le caractère proprement juridique des règles ou pratiques que
suivent ou sont supposées suivre administration et gouvernement demeurent
discutables. Les Parlements se heurtent à une vive opposition lorsqu'ils prétendent
les considérer de la sorte, et juger « en droit » l'action des intendants et autres
fonctionnaires. Le pouvoir royal considère qu'il s'agit là d'une ingérence
inadmissible dans la sphère de l'administration, qui est et qui doit demeurer
distincte de celle du droit et de la justice. Le « règne du droit » est loin d'être assuré
dans cette sphère ; l'existence d'un « droit public » véritable reste douteuse pendant
tout l'Ancien Régime.
Но как во внутренней организации, так и в международной
организации, строго правовой характер правил или практик, которые
следуют или должны следовать администрации(властям) и правительству,
остается дискуссионным. Парламенты сталкиваются с сильной оппозицией,
когда утверждают, что рассматривают их таким образом и судят «по закону»
действия интендантов и других должностных лиц. Королевская власть
считает что речь идет о недопустимом вмешательстве в сферу управления,

3
которая является и должна отличаться от права и правосудия. «Верховенство
закона» далеко не в безопасности в этой сфере; существование подлинного
«публичного права» остается сомнительным на протяжении всего античного
режима.

La Révolution n'a pas entendu modifier le principe de base qui était admis
sous l'Ancien Régime, touchant la distinction de l'administration et de la justice.
Bien au contraire une loi de l'époque révolutionnaire, la loi des 16-24 août 1790,
proclame nettement en législation pour la première fois ce principe, interdisant aux
juges de se mêler d'administration et de juger les litiges dans lesquels
l'administration est impliquée. Ce texte est le texte fondamental qui domine
aujourd'hui encore la structure du droit français, bien qu'il n'ait jamais été élevé au
rang de principe constitutionnel. Désormais les choses sont claires. Un droit public
pourra se développer ; l'administration, purifiée par la Révolution et réorganisée
par l'Empire, sera soumise à des principes juridiques, l'arbitraire en sera écarté et
des contrôles juridictionnels seront exercés sur son activité.

Революции не намеревалась изменять основной принцип, который был

принят в соответствии с прежним режимом, затрагивая различия между
правительством(власти, администрация) и правосудием. Напротив же, закон
революционной эпохи, закон от 16 до 24 августа 1790 года, четко
провозглашает в законодательстве впервые этот принцип, запрещающий
судьям вмешиваться в управление и разрешать споры, в которых участвует
правительство. Этот текст является основным текстом, все еще
доминирующим в структуре французского права и сегодня, хотя он никогда
не был возведен в ранг конституционного принципа. Теперь все становится
ясно/понятно. Общественное право может развиваться; правительство
«очищенное» Революцией и реорганизованное Империей, будет подчиняться
правовым принципам, произойдет отказ от произвола и будет
осуществляться юрисдикционный контроль.

4
 L’essor du droit français2

A partir du XVIe siècle, avec la naissance de l’humanisme juridique et la

seconde renaissance du droit romain, l’autorité des droits universels (droit romain,
droit canonique) est progressivement remise en cause.
En premier lieu, l’autorité monarchique entend contrôler les normes émanant
des autorités ecclésiastiques. Ainsi, les dispositions canoniques ne sont plus
d’application automatique dans le royaume, c’est la monarchie qui leur donne
force obligatoire. Le droit canonique élaboré en dehors du royaume de France (par
le pape ou par un concile) ne s’applique que s’il a fait l’objet d’une réception,
consistant le plus souvent en un enregistrement par le Parlement.
С 16-го века, с рождением правового гуманизма и второго возрождения
римского права, авторитет универсальных прав (римское право,
каноническое право) постепенно ставился под сомнение.
Во-первых, монархическая власть намерена контролировать стандарты,
исходящие от церковных властей. Таким образом, канонические положения
больше не являются автоматическими в королевстве, это монархия, которая
дает им обязательную силу. Канонический закон, разработанный за
пределами королевства Франции (папой или советом), применяется только в
том случае, если являлся предметом приема, чаще всего состоявшим из
регистрации в парламенте.

En second lieu, apparaît une nouvelle législation séculière concernant les

matières ecclésiastiques : le roi légifère désormais dans le domaine religieux,
participant ainsi à la création d’un droit ecclésiastique national, ne s’appliquant que
dans les limites du royaume de France. Des domaines entiers du droit, jusque-là de
la compétence de l’Eglise, passent dans la main du roi.

2
BASSANO, Marie, L’essor du droit français [Ressource électronique] URL:
https://cours.unjf.fr/repository/coursefilearea/file.php/154/Cours/07_item/indexI0.htm#, consulté
le 23 juillet 2018.
5
 Во-вторых, появляется новое светское законодательство, касающееся
церковных вопросов: король впредь принимает законы в области религии,
тем самым участвуя в создании национального церковного закона, который
применяется только в пределах королевства Франции. Целые области права,
до сих пор находящиеся под юрисдикцией Церкви, перешли в руки царя.

Parallèlement, les droits coutumiers tendent à s’unifier sous l’influence de la

doctrine coutumière, qui prône l’élaboration d’un « droit commun coutumier »,
puis d’un « droit français ». Plus qu’un glissement sémantique, le terme traduit une
idée nouvelle : celle qu’il existe un droit national, obéissant à des principes
communs à tout le royaume, et fondé conjointement sur les principes coutumiers,
la jurisprudence qui les interprète et la législation royale. Il porte donc en lui l’idée
que l’unification du droit n’est pas issue des seules coutumes, mais aussi et surtout
de l’activité législative du monarque. La monarchie parachève le mouvement par
une législation réformatrice ambitieuse.
В то же время обычные права имеют тенденцию к объединению под
влиянием обычной доктрины, которая выступает за разработку «общего
обычного права», а затем «французского права». Это больше, чем
семантический сдвиг, термин переводит новую идею: существует
национальный закон, подчиняющийся принципам, общим для всего
королевства, и основанный совместно на обычных принципах,
юриспруденции, которая их интерпретирует и королевское
законодательстве. Поэтому он(термин) несет с собой мысль о том, что
унификация закона происходила не только из обычаев, но также и прежде
всего из законодательной деятельности монарха. Монархия завершает
движение амбициозным реформистским законодательством.

Le vaste mouvement de rédaction et de réformation des coutumes au XVI e

siècle a donné naissance à une considérable production doctrinale, qui, ne se
contentant pas de commenter chaque coutume indépendamment des autres, entend

6
par la comparaison faire progresser l’idée de droit commun coutumier, d’un jus
commune surgissant du droit coutumier.
L’efflorescence doctrinale révèle la prégnance chez ces auteurs des
méthodes humanistes et des idées de systématisation et rationalisation.
L’originalité de la réflexion doctrinale sur la coutume telle qu’elle est menée en
France entre le XVIe siècle et le XVIIIe siècle réside dans l’étendue de la culture
juridique de ses auteurs, en particulier leur connaissance des interprétations
juridictionnelles données à ces coutumes et des concepts romains à l’aune desquels
ils les comparent.
Широкое движение написания(создания) и реформирования обычаев в
16-м веке привело к значительному доктринальному производству, которое,
не желая комментировать каждый обычай независимо от других,
намеревается, сравнивая, заставить развиваться(прогрессировать) идею
общего обычного права, право общего, вытекающего из обычного права.
Доктринальный расцвет раскрывает распространенность у этих авторов
гуманистических методов и идей систематизации и рационализации.
Оригинальность доктринального размышления о обычае, проводимого во
Франции между XVI и XVIII веками, заключается в степени правовой
культуры его авторов, в частности их знания юрисдикционных толкований,
данных этим обычаям и римским концепциям, по которым они сравнивают
их.

7
 Carré de Malberg et le droit constitutionnel de la Révolution
française3

L’origine révolutionnaire des principes composant le fondement de l’ordre

constitutionnel français n’est plus aujourd’hui discutée, même si celui-ci semble
parfois devoir être assoupli(уменьшено) , adopté aux contraintes imposées par la
renaissance d’un ordre juridique européen. Il n’en a pas toujours été ainsi. Sous la
IIIe République, le droit constitutionnel révolutionnaire est resté assez peu étudié,
objet de curiosité parfois mais de méfiance le plus souvent, identifié à une
métaphysique de la souveraineté, à une conception absolutiste du pouvoir,
dépassées, quelle que soit l’identité du titulaire de la puissance souveraine, le roi,
le peuple ou la nation. Pour de nombreux publicistes, influencés par un positivisme
diffus mais dominant, le droit révolutionnaire est une expression historique mais
imparfaite du droit constitutionnel de l’Etat moderne. Il est un droit de l’âge
métaphysique et absolutiste, au mieux considéré comme un point de départ qu’il
convient de dépasser pour permettre à l’Etat de s’accomplir pleinement dans le
régime parlementaire.
Революционное происхождение принципов, составляющих основу
французского конституционного строя, сегодня больше не обсуждается, даже
если иногда кажется, что его нужно ослабить (уменьшить), адоптированное к
ограничениям, налагаемым возрождением европейского правопорядка. Так
было не всегда. При Третьей республике революционное конституционное
право оставалось малоизученным, иногда предметом любопытства, но чаще
всего (предметом) недоверия, отождествлявшимся с метафизикой
суверенитета, абсолютистской концепцией власти, устаревшей, какой бы ни
была идентичность обладателя суверенной власти: король, народ или нация.
Для многих публицистов под влиянием диффузного(нечеткого, размытого),
но доминирующего позитивизма революционный закон является
3
MAULIN, Eric, « Carré de Malberg et le droit constitutionnel de la Révolution
française », Annales historiques de la Révolution française [En ligne], 328 | avril-juin 2002, mis
en ligne le 11 mai 2006, consulté le 13 juin 2016. URL : http://ahrf.revues.org/583.
8
историческим, но несовершенным выражением конституционного права
современного государства. Это право метафизической и абсолютистской
эпохи, в лучшем случае рассматриваемое как отправная точка, которую
необходимо преодолеть, чтобы обеспечить полную реализацию государства в
парламентской системе.
Dans ce contexte, Raymond Carré de Malberg (1861 – 1935) fut l’un des rares
auteurs à prendre le droit constitutionnel de la Révolution française au sérieux pour
tenter de démontrer(продемонстрировать) que ses principes étaient les fondations
de l’Etat moderne. Son œuvre entière est consacrée à cette longue démonstration.
Son maître ouvrage, la Contribution à la théorie générale de l’Etat, spécialement
d’après les données fournies par le Droit constitutionnel français, se présente
comme une théorie juridique de l’Etat déduite des principes consacrés par la
Révolution française.
В этом контексте Рэймонд Карре де Мальберг (1861 - 1935) был одним
из немногих авторов, которые серьезно относились к конституционному
праву Французской революции, чтобы попытаться продемонстрировать, что
его принципы являются основой современного государства. Вся его работа
посвящена этой длинной демонстрации. Его основная работа «(комментарий
к статье) общей теории государства», особенно в соответствии с данными
французского конституционного права, представляется как правовая теория
государства, основанная на принципах, освященных Французской
революцией.

Deux ou trois pas dans les nuages4…

9
 La Constitution de la Ve République n’a pas encore battu le record de
longévité de la IIIe République, avec ses heures de gloire et ses jours de tragédie,
mais elle est devenue le régime politique le mieux ancré dans la tradition
républicaine, même si l’on ne peut que déplorer l’abandon du septennat intervenu
en 2000. Vouloir inventer une VIe République en forme de slogan électoral, à la
veille du cinquantenaire de la Constitution de 1958, n’aurait été qu’un coup bas, là
où la France moderne a plus que jamais besoin d’institutions solides, stables et
incontestées. La France est encore loin des institutions américaines, si anciennes et
si jeunes, plus de deux cents ans après les Pères fondateurs, sans parler de la
monarchie britannique, ce vivant livre d’histoire, remontant à la conquête des
Normands en 1066.
Конституция Пятой Республики еще не побила рекорд долголетия
Третьей республики с ее часами славы и днями трагедии, но она стала
политическим режимом, наилучшим образом закрепленным в
республиканской традиции, даже если «Мы можем только сожалеть об отказе
от семилетнего срока в 2000 году. Желание изобрести шестую республику в
форме предвыборного лозунга накануне пятидесятой годовщины
Конституции 1958 года было бы лишь слабым ударом, когда Современная
Франция нуждается в более чем когда-либо прочных, стабильных и
бесспорных институтах. Франция все еще далека от американских
институтов, таких старых и таких молодых, более двухсот лет после отцов-
основателей, не говоря уже о Британской монархии, этой живой книге
истории, восходящей к завоеванию норманнов в 1066 году.

Mais il existe aussi une part irréductible de continuité en droit français. De

manière symbolique, la Déclaration des droits de l’homme et du citoyen de 1789,
adoptée « en présence et sous les auspices de l’Etre suprême », a été promulguée
par le roi Louis XVI. Elle devait servir de préambule à la Constitution de 1791
dont l’article premier affirme que « le Royaume est un et indivisible ».

10
 Но во французском законодательстве есть еще и неотъемлемая(не
подлежащая сокращению, неизменная часть) часть преемственности.
Символично, что Король Людовик XVI обнародовал Декларацию прав
человека и гражданина 1789 года, принятую «в присутствии и под
покровительством Верховного существа». Он должен был служить
преамбулой Конституции 1791 года, в статье 1 которой говорится, что
«Царство едино и неделимо».
Bien plus, la Constitution précisant la garantie des « droits naturels et
civils » prévoit « l’établissement général de Secours publics, pour élever les
enfants abandonnés, soulager les pauvres infirmes et fournir du travail aux pauvres
valides qui n’auraient pu s’en procurer », ainsi que « d’une Instruction publique,
commune à tous les citoyens, gratuite à l’égard des parties d’enseignement
indispensables pour tous les hommes ». On le voit, au-delà du vocabulaire de
l’époque, ce sont des droits sociaux et des droits culturels qui sont pris en compte,
venant compléter les libertés publiques consacrées par la Déclaration de 1789.
Более того, Конституция, определяющая гарантию «естественных и
гражданских прав», предусматривает «общее учреждение общественной
помощи, воспитание брошенных детей, помощь бедным инвалидам и
предоставление работы трудоспособным беднякам, которые не могли этого
сделать. получить », а также «Публичную инструкцию, общую для всех
граждан, бесплатную в отношении тех частей обучения, которые важны для
всех людей ». Как мы видим, помимо словаря того времени, социальные
права и культурные права принимаются во внимание, дополняя
общественные свободы, закрепленные в Декларации 1789 года.

La Constitution de 1946 renoue le fil du temps en faisant siens « les droits et libertés de
l’homme et du citoyen consacrés par la Déclaration des Droits de 1789 et les principes
fondamentaux reconnus par les lois de la République », qu’elle complète par des principes
politiques, économiques et sociaux « particulièrement nécessaires à notre temps ». Un de ces
principes fait lui-même référence à la tradition républicaine, puisque, selon l’alinéa 14, « La
République française, fidèle à ses traditions, se conforme aux règles du droit public

11
international ». La Constitution de 1958 s’inscrit elle aussi dans cette belle continuité, avec un
préambule, où le fondement même du constitutionalisme est rappelé avec force et sobriété : « Le
peuple français proclame solennellement son attachement aux Droits de l’homme et aux
principes de la souveraineté nationale, tels qu’ils ont été définis par la Déclaration de 1789,
confirmée et complétée par le préambule de la Constitution de 1946 ». Ce texte qui semble gravé
dans le marbre, fait la synthèse entre les droits de l’homme et les droits de la souveraineté
nationale, l’héritage séculaire et le référendum populaire.
Конституция 1946 года снова связывает нить времени, делая своими, принимая,
«права и свободы человека и гражданина, закрепленные в Декларации прав 1789 года, и
основополагающие принципы, признанные законами Республики», которые она
дополняет политические, экономические и социальные принципы, "особенно
необходимые для нашего времени". Один из этих принципов сам по себе относится к
республиканской традиции, поскольку, согласно пункту 14, «Французская Республика,
верная своим традициям, соответствует нормам международного публичного права».
Конституция 1958 года также является частью этой прекрасной преемственности с
преамбулой, в которой сама основа конституционализма вспоминается с силой и
строгостью (сдержанностью): «Французский народ торжественно провозглашает свою
приверженность правам человека и принципам национальный суверенитет, определенный
в Декларации 1789 года, подтвержденный и дополненный преамбулой Конституции 1946
года ». Этот текст, который, кажется, заложен в камень, объединяет права человека и
права национального суверенитета, векового наследия и всенародного референдума.

C’est sur ce socle que se sont développés les deux piliers de la protection des
droits de l’homme, avec le développement de la jurisprudence du Conseil
constitutionnel, mais également l’incorporation du droit international. Les
révisions constitutionnelles rendues nécessaires pour ratifier de nouveaux
engagements, qu’il s’agisse des traités européens ou du Statut de Rome sur la Cour
pénale internationale, ont d’ailleurs permis au Conseil constitutionnel de préciser
la hiérarchie des normes, en rappelant que la souveraineté nationale, c’est-à-dire la
volonté du peuple dans le cadre de l’Etat de droit, reste la clef de voûte de la
démocratie française.
Именно на этом основании были разработаны два столпа защиты прав
человека с развитием юриспруденции Конституционного Совета, а также с

12
учетом международного права. Изменения в конституции, необходимые для
ратификации новых обязательств, будь то европейские договоры или
Римский статут о Международном уголовном суде, также позволили
Конституционному совету уточнить иерархию стандартов, напомнив, что
Национальный суверенитет, то есть воля народа в рамках верховенства
закона, остается краеугольным камнем французской демократии.

13